Пожар в кемеровском торговом центре «Зимняя вишня» — это не только «преступная халатность и разгильдяйство», о чём в первую очередь говорят власти. По мнению специалистов, к трагедии привели системные причины, которые необходимо проанализировать и предложить пути решения этих проблем в масштабах всей страны.  Свое видение ситуации в комментарии порталу ЕРЗ обрисовал президент Национального объединения организаций экспертизы в строительстве (НОЭКС) Шота ГОРДЕЗИАНИ.

 - Этот случай, как и ряд других, говорит о том, что у нас повторяются одни и те же системные ошибки. В чем заключается их системность? Давайте разберемся.

Первая беда. После того, как проектная организация разработала проект и защитила его в экспертной организации, хозяина этого проекта, который бы отслеживал, как он исполняется, как правило, нет. Ни застройщик, ни тем более стройнадзор, не следят за тем, как на самом деле реализуется утверждённый проект. Напомню, что объект принимается в эксплуатацию только после того, как строительный надзор выдаст заключение о соответствии (ЗОС). То есть тем самым стройнадзор берет на себя ответственность за то, что выполненный объект соответствует проектным решениям. А что на деле?

Стройнадзор всегда очень много разглагольствует о том, как другие должны работать, а между тем сам со своей работой не справляется: нет именно надзора за ситуацией на объекте. Надзорное ведомство лезет в экспертизу и в проектирование, но при этом, как в случае с «Зимней вишней», само является основным виновником трагедии: объект в Кемерове был сдан с отступлениями от проекта, так что это прямая вина органов стройнадзора.

Вторая беда. Мы, эксперты, никак не можем добиться законным порядком возвращения авторского надзора за реализацией проекта. Только автор будет досконально отслеживать ситуацию на объекте и заставлять выполнять все, что заложено по проекту. И это тоже системная ошибка. Должен быть авторский надзор, который необходимо оплачивать. Любая проектная организация будет его добросовестно осуществлять: авторы проекта кровно заинтересованы в нормальной эксплуатации своего детища.

Третья беда. Раз в три года у нас позволяют «кошмарить» бизнес проверками. Это порочная система. Что на объекте творится в течение трех лет, пока туда придет с проверкой надзорный орган, одному Богу ведомо. За три года там можно многое начудить, 10 раз сжечь сам объект, так что и проверять будет нечего. Но если погибают люди, маленькие дети, — значит, надо «кошмарить» бизнес чаще, коль он не умеет работать! Надзорные органы должны получить право на проведение более частых проверок. Как именно проверять — это другой вопрос.

С другой стороны, представим, что проверки пожарной, технической, инженерной и прочей безопасности проводятся не раз в год, а раз в неделю, предлагает обозреватель “ДП” Дмитрий ПРОКОФЬЕВ. Да хоть каждый день! И пусть все проверяющие будут компетентные, неподкупные и так далее. И во время их присутствия все работает. Включается сигнализация, открываются двери.

Но инспектор ушел, и оказывается, что двери заблокированы, сигнализация отключается, а из гидранта куда–то исчезла вода. Но дверь не закрывается сама собой, и сигнализация не выключается сама собой, и даже зажигалка не чиркает сама собой. Есть "фамилия", которая это делает. Эта "фамилия" действительно хочет что–то сжечь? Конечно нет! Просто так получается. Когда есть объективное желание сократить издержки и занизить риски, все происходит само собой.

Беда в том, что технические средства спасения в сочетании с организационными мерами должны действовать не в тот час, когда их проверяет инспектор, а в ту единственную минуту, когда что–то горит или тонет.

Но есть и хорошие новости. Вы когда–нибудь слышали, чтобы катастрофа с жертвами случилась во дворце большого российского начальника? Не слышали и не услышите. Дворцы начальников хорошо оборудованы и надежно защищены. Их бдительно охраняют мотивированные профессионалы. Почему они так действуют? Потому что иначе оценивают издержки и риски. Если над начальником пролетит даже муха, персональные риски этих людей могут оказаться запредельными. Поэтому лучше потратиться на действительную безопасность, сколько бы она ни стоила.

Но когда риски не кажутся значительными, почему бы не сэкономить на безопасности?

Если мы наблюдаем какую–то техногенную катастрофу, последствия которой могли быть значительно менее серьезными, это значит, что издержки на предотвращение катастрофических последствий казались начальникам выше, чем риски таких последствий. Материальное наказание за последствия катастрофы должно быть таким, чтобы издержки на обеспечение действительной, а не мнимой безопасности на его фоне выглядели незначительными. И начинать с оценки возмещения за утерянную человеческую жизнь. Оценка жизни нужна, чтобы у начальников, отвечающих за безопасность, не возникало желания этой чужой жизнью рискнуть.

https://www.dp.ru/a/2018/03/29/Cena_bezopasnosti

Между тем, как сообщает «Фонтанка», в третьем часу дня 29 марта в здании суда Невского района Петербурга на улице Ольги Берггольц сработала сигнализация, персонал и посетителей организованно вывели на улицу. Всего под эвакуацию попали около 120 человек. Предварительная причина – короткое замыкание в электрощитке на пятом этаже здания.

Утром 29 марта загорелся Дом ленинградской торговли (ДЛТ) на Большой Конюшенной улице, он закрыт до вечера. Эвакуации подверглись 60 человек. Накануне, 28 марта, в Петербурге сотни спасателей были задействованы на тушении трех крупных пожаров – автоцентра «Рольф» на улице Савушкина, жилого дома на Коломяжском проспекте и высотки на Морской набережной. Реальные инциденты сопровождались слухами о возгорании магазинов, торговых центров, домов. Видимо, они навеяны трагедией в Кемерово.

На фоне всеобщей тревоги, связанной с пожарами, нашлось место курьезам. Во Владимире по пути к торговому центру, который собирались проверять на пожароопасность, загорелся автобус МЧС.

Дата публикации: 30/03/2018 15:04

Дата последнего обновления: 30/03/2018 15:45